Имею топор – готов путешествовать! - Страница 10

В общем, это не имело особого значения. Важен был результат: за долги суд отобрал не только контору, но и нашу квартиру со всем барахлом!

Воистину, изумительное утро!

В каком-то ступоре я глядел, как уволакивают наши вещи – на каждой стояла кровавая печать хараштийского суда. Олник что-то бубнил и дрыгался, пока троллям это не надоело – ему сунули кулак под дых, от чего цвет лица напарника приобрел оттенок спелой сливы, и бросили у стены.

Я задрал голову, с тоской рассматривая окна нашей мансарды. Две замечательные комнаты, крыша, правда, снова протекает, и половицы просели, но…

В приоткрытом окне мелькнул белокурый локон.

Эльф!

У меня возникло чувство какой-то нереальности происходящего. Нет, совпадения конечно бывают, но чтобы два эльфа сразу…

Расталкивая зевак, я ринулся к крыльцу, но человек-крыса быстренько заступил мне дорогу:

– Господи новый владелец апартаментов не хочет с вами встречаться!

Над головой засопели тролли.

Встречаться? Ах ты… Боги, немедленно верните мой топо-о-ор!

Но я взял себя в руки, поверьте, я это умею. За пять лет в Хараште я вытравил из себя варвара по капле, приобретя навыки умелого лавирования в потоке городской жизни. Бушевать и качать права сейчас было неразумно. Вот придет ночь, тогда…

Однако ситуация выглядела паскудно. Они слили старьевщикам даже мою библиотечку, там были такие редкие книги!

Я присел рядом с гномом и подождал, пока он очухается. Наконец взгляд Олника прояснился.

– Ве-вещи! – простонал он. – Шкафчик папочки Джока! Кубышка!

– Забудь про кубышку, Ол. Есть вещи посерьезнее. – Придерживая его рукой, я кратко описал ситуацию.

Он ухватил суть сразу:

– Выходит, кто-то копает под нас?

– Или просто два эльфа шутки ради придумали раздеть нас до исподнего. Ты часто встречал в Хараште эльфов, которые занимаются такими штуками?

– Даже одного не встречал.

– Вот именно.

Гнома слегка затрясло от злобы.

– Пусти, я ему всю моську расквашу!

Я молча показал на троллей и человека-крысу, другой рукой упираясь напарнику в грудь.

– Ну-ка пройдемся, и все обмозгуем.

Однако даже этого нам сделать не дали.

Уже у самого края толпы мы были внезапно схвачены под руки и увлечены на поперечную улицу. Там нас грубо ударили об стенку (я потерял шлепанец, от чего совсем не расстроился).

– Молчааать. Слушшшать!

Я бросил быстрый взгляд на физиономии налетчиков, и понял, что без топора пока лучше не рыпаться.

У обоих была красновато-бурая кожа с зачатками мелкой чешуи там и тут, лысые приплюснутые головы без ушей, широченные ряхи, рты с острыми зубами и выкаченные зенки желтушного цвета.

Братья Гхашш, парочка оргов, существ настолько редких, что говорили, будто они прибыли из другого мира. Или что их выперли из другого мира за мерзкий нрав, что, в общем, не важно. На них были кожаные плащи до пят, какие носят в борделях дамы, предоставляющие услуги определенного сорта. Под плащами, насколько я знал, скрывались разнообразные острые игрушки. Но орги обычно обходились безумной физической силой и страхом, который внушал их облик.

– Хозяин хочччет вассс вииидеть.

Подкатила карета с занавешенными окнами, дверцы распахнулись, и нас забросили внутрь, как чушки корабельного балласта. Плавно покачиваясь на хороших рессорах, карета тронулась в путь под цоканье копыт.

– Эркешш махандарр! – простонал мой напарник с пола.

Какое-то безумное выдалось утро, вы не находите?

5

Цок-цок, цок-цок. Подковы звонко стучали по мостовой, однако возница не слишком торопил коней.

Я знал, куда нас везут и зачем.

Нас везли для серьезного разговора.

Братья Гхашш работали на Митризена по прозвищу Моя Денежка, главного по долгам в Хараште. Нет, он не был ростовщиком, подлым заимодавцем. Он – всего-навсего – скупал чужие долги, расписки и векселя, и умел так воздействовать на должника, что тот продавал последнее, чтобы рассчитаться. И лишь в исключительных случаях горемыку везли повидаться с Митризеном лично. Но чтобы это случилось, не только сумма, но и строптивость должника просто обязаны были достичь неизмеримых с нашими величин. Признаться, я был слегка ошеломлен, и несколько более, чем слегка – раздражен. Внутри меня постепенно закипал вулкан.

Дорога заняла около часа. Все это время братья пялились на нас с лавки напротив, подпирая головами потолок. Взгляд у них был один на двоих – желтый, пустой и немигающий, а пахли они как два бродячих кота, случайно упавших в корыто с помоями.

Я знал их по именам, вернее, по кличкам, которые они получили в преступном мире Харашты: Слепая Кишка и Мертвый Язык. Первого за глаза называли Милашка-Очаровашка, поскольку говорил он фальцетом (производственная травма, удар тролльей дубины по темечку), и постоянно нес такую ахинею, что уши вяли. Второй хрипел, сипел и присвистывал. По этим признакам их и различали, поскольку в остальном они были близнецы. Мертвый Язык – за главного, но в драке оба равно опасны.

За время пути Мертвый Язык не проронил ни слова, а Милашка-Очаровашка осчастливил нас несколькими поразительными откровениями. Итак.

Почесав под мышкой:

– Я был слишком доступен, они этого не ценят.

Звучно икнув, так что карета просела:

– Смерть от одиночества как сломанная кукла с зашитыми глазами.

(От этой сентенции Олник уставился на меня с ужасом.)

Сунув палец в ушное отверстие и основательно там поковыряв:

– Ночью я выхожу на кладбище и слушаю безмолвную музыку звезд.

И, наконец, вообще без повода: